Размер шрифта Цветовая схема Изображения

СПАСИБО ДЕДУ ЗА ПОБЕДУ!

Помним Чтим Гордимся

На войне детей не бывает

Таисия Алексеевна Лопатилина

Минуло уже 70 лет со времени окончания Великой Отечественной войны. Она оставила свой страшный след почти в каждой семье. И, я думаю, каждому из нас есть, что рассказать об истории своих предков. У кого - то погибли близкие люди, а кто-то вернулся с войны после ранения, многие люди потеряли в эти страшные годы свои семьи. Война не обошла стороной и мою семью.

Есть такая поговорка: « На войне детей не бывает». Да, действительно, детям пришлось расстаться с детством. Что помнят прошедшие через ужасы войны, что могли понять, увидеть, запомнить? А запомнили они многое, что не вычеркнешь из их памяти никогда.

Моя прабабушка, Лопатилина Таисия Алексеевна, 1927 года рождения, в годы Великой Отечественной войны жила и работала в городе Серафимовиче Волгоградской области. Она часто рассказывает нам об ужасах военного времени.

Вот что она вспоминает.

«В Серафимович война пришла в 1942 году. На берегах Дона шли страшные бои.

Жили мы тогда вчетвером: я, мой брат Иван, мама и мамина тетка. Немец бомбил Серафимович, а мы прятались в подвале у соседа, заткнув все окна перинами, чтобы осколки и пули не убили и не ранили нас. Сосед периодически выходил из убежища, смотрел, можно ли уйти из города. Но возможности выбраться из своего убежища у нас не было.

Через несколько дней все затихло, сосед сказал, что немцы занимают наш город. Пришел немец и в наше убежище.

- Матка, курки, яйки, молоко…. - потребовал он, и после этого каждый день приходил и брал у нас продукты.

Наступила уже осень, и стало холодать. В один из дней, ближе к вечеру, немцы стали выгонять всех на улицу, строить людей колоннами и сгонять к училищу, которое в те времена называлось МТС. Собрали они всех: и детей, и стариков, и женщин - и погнали нас по дороге из города в хутор Большой. Немцы ехали на лошадях и подводах, а мы шли пешком. Немецкие подводы ехали тихо, потому что на их колесах была резиновая обмотка. Брат мой не хотел идти, устал очень, а мама и я уговаривали его, чтобы шел. Боялись мы, что немцы побьют его.

Пригнали нас в х. Большой, на площадь. А народу там тьма, с разных хуторов и из Серафимовича. Вдруг налетел самолет и начал бомбить, но вроде бы никого не убил. Чей был это самолет, мы не разглядели, была ночь. Немцы приказали всем разместиться в больнице, и мы пошли туда. Заняли мы себе угол в одной из палат. Из вещей у нас с собой были только одеяло и накидной большой платок. К счастью, нас нашел наш сосед, у которого мы прятались от бомбежки. Забрал он нас собой к местным людям, в сарай. Там мы и остались жить, в сарае, с семьей соседа.

Стал в наше жилище приходить военный, итальянец, приносил нам котелок с вареным рисом и мясом. Воевал он на стороне немцев, но нам почему-то помогал. Были там также финны и румыны. Итальянец, когда приходил, говорил всегда: «Гитлер капут, Сталин капут. Ты идти домой, и я идти домой, там мои детки маленькие»

Часто еду приносил нам русский парень, наверное, партизан. Через некоторое время этот парень, сказал нам, что скоро здесь будут бои, и нам надо уходить в какой-нибудь маленький хутор. А была уже глубокая осень, сильно холодно. У нас никакой обуви и теплой одежды не было. Нашли мы у немцев что-то наподобие брезентовых сумок, привязали на ноги вместо обуви и пошли из хутора, а сосед с семьей остался. Ушли мы уже из хутора и встретили того парня, партизана. Он отдал нам свою лошаденку и ушел. А мы продолжили путь и уже ночью пришли в какой-то хуторок маленький. Ночь поздняя, людей никого, куда нам идти - один бог знает.

Приютила нас старая женщина с тремя детьми. Хатка у нее маленькая, наполовину в землю ушла, крыша камышовая. Спала хозяйка с детьми на кровати, а мы сено на пол стелили, да так и ночевали. Есть было нечего, но старуха давала нам стакан молока в день, корова у неё была. Мой брат Иван смастерил какую-то тележку, и стали мы ездить на поле просо собирать, поля - то неубранные стояли. Мужик один хуторской перемалывал нам нашу крупу, а мы варили из нее кашу и пекли хлеб. Но повадился к нам ходить румын, стал этот хлеб отбирать. И старуха эта утром гнала нас, а вечером оставляла, жалела. Материна тетка не могла стерпеть того, что румын отбирал нашу еду, пошла жаловаться их начальнику. Мы с мамой отговаривали ее, она не послушала нас и пошла жаловаться. После румын перестал к нам ходить.

Вскоре мы узнали, что кто-то убил немецких военных за хутором. Немцы собрали всех людей, выбрали семерых и расстреляли. Были ли эти люди виноваты, никому неизвестно.

Через короткое время пришел в наш дом парень, лет 18, звали его Сергеем, был он родом из Воронежа. Попросил он у нашей хозяйки укрытия, а румын что- то заподозрил. Но хозяйка сказала ему, что это ее сын, тем самым спасла Сергея. В один из вечеров Сергей сказал нам, что наши идут сюда и показал, как солдаты прячутся среди кустов и подбираются в хутор, обнадёжил, что скоро немца выбьют отсюда. И вскоре побежал немец из хутора. А хата наша стояла у дороги, по которой немец бежал. Бежали немцы на подводах и пешком, чуть не задавили нашу хату. Солдаты наши сказали, что все в округе заминировано, и немец не вернется, а дня через три можно возвращаться домой, в Серафимович. Наши войска выбивали немца с Дона.

Через некоторое время мы вернулись домой в Серафимович. Дом наш оказался занят русскими военными. Пришлось нам искать, куда идти дальше. Отправились мы в хутор Козлов к отцовой тетке Шуре. Повезло нам, добрались быстро на военных попутках. А уже зима настала, холодно. Из хутора Козлова почти всех эвакуировали, а тетка Шура осталась запасы свои стеречь. Обрадовалась она нам, что живы мы, оставила у себя, обогрела, накормила. Кормила вареной картошкой и соленьями. Тогда такая еда казалась нам очень вкусной. Пробыли мы у нее почти всю зиму. Позже уехали к моей старшей сестре Шуре, в хутор Самоходкин. Сестра очень обрадовалась, что мы живы.

Пришло время возвращаться домой. Мы вернулись в 1943 году. Дом наш был разбит, и мы с мамой сами его восстанавливали, нашли двери и окна в брошенных пустых домах. Я устроилась на работу, ученицей в швейную мастерскую. Шили рукавицы для фронта. Работа моя заключалась в том, чтобы утюги были всегда горячими. Утюги эти разогревались углем. Мастера отправляли нас в лес, где были попиленные и рубленые деревья, а мы привозили эти дрова в мастерскую. Ездили с тележкой мы и на другой берег Дона: там делали уголь. Мужики грузили нам его в тележку, а мы возили его в мастерскую. Рядом со швейной мастерской была пекарня, в которую мы каждый день ходили за хлебом. Брали мы простынь и шли в пекарню. Давали там 300 грамм кукурузного хлеба в день на человека. Носили в простыне, потому что по-другому нельзя: он рассыпался очень быстро. Делили этот хлеб поровну, до последней крошечки, старались ни одной не просыпать. Раз в месяц давали в пекарне пряник, один на человека. И такой еде мы были рады, потому что кушать хотелось очень сильно, а ничего другого не было. Так я и работала до конца войны в мастерской. После войны меня от мастерской отправили в Волгоград на курсы швейного дела.

Когда приехала я после курсов домой, узнали мы, что отец мой, Алексей Крапивин жив, находиться в зоне на Урале, в городе Кызыл. Сослали его туда, потому что он попал в плен под Харьковом. В те времена всех, кто был у немцем в плену, сажали в тюрьму. Отец мой работал в шахтах, и вскоре его отпустили жить в городе. И мы с мамой поехали жить к нему. Мы долго жили в Кызыле. Там я вышла замуж, родились мои дети. Но нам захотелось вернуться на родину. Вернулись мы в Михайловку в пятидесятые годы. И прожили с родителями долгую и хорошую жизнь.

Отец мой воевал, попал в плен, потом в ссылку. Семью нашу гнал немец по всему Дону. Мы пережили войну. Сохранили семью. Как не мотала нас война, как не разлучала, мы все выдержали и пережили. Ведь надо просто верить, любить и ждать. Быть человеком. Мы отстояли Россию для вас! Помните нас! Берегите друг друга! И никакая война не страшна….»

Мою прабабушку после войны наградили орденом «Труженик тыла». Она видела Великую Отечественную войну своими глазами. Я рад, что слышал эту историю из ее уст. Таисия Алексеевна до сих пор жива, и мы ее очень любим. Благодаря тому, что она выжила в войну, есть моя мама и я. Когда-нибудь я расскажу эту историю своим детям и внукам. Мы не должны забывать своей истории.

Пигеев Максим Денисович, ГКОУ «Михайловская школа-интернат», Волгоградская область, г. Михайловка, Россия.




Комментарии:

Добавить комментарий:

Чтобы оставить комментарий на сайте, необходимо Войти

НОВОСТИ ПРОЕКТА

22 июня памятный день. 22 июня день памяти: в...


КОНКУРСЫ



КОММЕНТАРИИ

КАРТА ПАМЯТИ



В память о павших уже зажглись 886482 свечи(а), зажги и ты свою свечу памяти...


Официальные партнеры

Новости и события в стране