Роковой, страшный 1942 год. Страна объята пламенем кровавой войны. Докатилась она и до донских хуторов и станиц. Дым и гарь окутали землю. Зловещее черное крыло смерти накрыло излучину Дона. Сюда, на обетованную, священную донскую землю пришел коварный враг.

В районе малой излучины Дона держали оборону, а потом перешли в наступление воины 321-й стрелковой дивизии, выступавшей в ударной группировке 65-ой Армии Донского фронта.

Рассказывает председатель совета ветеранов дивизии Александр Иванович Плехов:«Позиции наших стрелковых подразделений местами проходили по полям переспелых хлебов, и гитлеровцы перед атаками поджигали их, чтобы едким дымом выкуривать нас из окопов и траншей. К тому же создавалась дымовая завеса, под прикрытием которой враги шли в атаку. Трудно было под плотным неприятельским огнем и в дыму хлебного пожарища удержаться на позиции».

Об этом А.И. Плехов написал в 1942 году стихотворение «Тяжелая гарь»:

Враги обрекли наши нивы пожарам,
Как в буйных набегах кочевники встарь .
Возить бы зерно нам к колхозным амбарам –
Вдыхаем здесь хлеба тяжелую гарь.
Теперь бы нам дома ядреные зерна
С хозяйской оценкой – с ладони в ладонь.
Крестьяне в шинелях, мы смотрим прискорбно,
Как хлеб пожирает всесильный огонь.

Вспоминает минометчик Кузьмин: «Как самое страшное, жуткое запомнились мне ночные пожары, зарево над донской степью. Голосят бабы, ревут ребятишки, а зерно горит; дым тяжелый – не поднимается кверху, ползет по земле, запах его разносится на многие километры вокруг».

Газета «Забайкальский рабочий» от 10 апреля 1969 года поместила воспоминания бойца 321-й дивизии Петра Кудакова:

«Мне и моим землякам, однополчанам 321-й Забайкальской стрелковой дивизии, в то время 19-летним парням, довелось принять боевое крещение и стоять насмерть у Тихого Дона.

Гитлеровцы прорвались к селу Осинки и вышли на командный пункт дивизии и в тыл 488-му полку майора Федякина. Батальоны майора Епанчина отражали натиск врага у хутора Меловского. Раненый командир полка не оставил своих подразделений. Бойцы стрелкового отделения сержанта И. Охлопкова у хутора Логовского за несколько часов отразили четыре атаки немцев и истребили почти две роты врагов. Политрук Шагланов, вооружившись станковым пулеметом, вступил в бой с ротой фашистов. Герой погиб, но дорогую цену заплатили оккупанты за его жизнь. Орденом Красного Знамени Шагланов был награжден посмертно. Когда у хутора Перекопки разрозненные группы наших бойцов остались без командиров, старший лейтенант С.Ф. Шпигальский, возвращаясь из разведки, объединил их и ночью с боем вывел из окружения. Он был награжден за это орденом Красной Звезды.

Знайте, что наши однополчане погибли, мужественно сражаясь в малой излучине Дона. Их останки захоронены в братской могиле хутора Перекопки».

По словам командарма П.И. Батова, самое важное, что 321-я дивизия в первый день прорыва связала 376-ю немецкую дивизию и до полусотни танков, заставила их втянуться в тяжелый бой. Это помогло решить главную задачу армии. Пресловутый фон Даниэльс по уши увяз в районе Осинки-Логовский, и этим 65-я армия обязана частям, геройски отбивавшим здесь контратаку за контратакой.

Вот как вспоминает об этих днях участник битвы под Сталинградом гвардии майор в отставке Корсаков Василий Филиппович:

«Наша Забайкальская 321-я стрелковая дивизия формировалась в Читинской области. Боевое крещение мы приняли в излучине Дона под станицей Клетской. Немецко-фашистские полчища, оснащенные новой техникой, яростно рвались вперед, пытаясь сбросить нас в Дон. Они не считались с большими потерями, день и ночь бомбили с воздуха, обстреливали наши позиции шквальным артиллерийским и минометным огнем.

Мне запомнились ожесточенные бои в период с 4 августа по 19 ноября 1942 года в хуторах Логовский, Мелологовский и Мелоклетский. На каждую атаку противника мы отвечали яростными контратаками.

Первая рота лейтенанта Новикова, вторая рота лейтенанта Чемберга и моя третья рота занимали оборону в районе балки Сухой Лог. Огнем пулеметов, минометов и артиллерии мы уничтожали вражеских солдат. В этих боях смертью храбрых пали лейтенанты Новиков, Павлов, Чемберг, а также сержанты и рядовые бойцы, похороненные в хуторе Меловском. Были тяжело ранены комбат Карев и капитан Баранов. Мне пришлось взять на себя командование батальоном.

Мне не забыть день 19 ноября. Было пасмурно, падал снег. В 7.30 в тылу Дружилинских высот слева и справа раздался рев артиллерии, полки тяжелых минометов дали первый залп. Это было начало великого разгрома врага».

Из воспоминаний участника боев под Клетской Власова Виталия Васильевича.

«Лед на Дону уже стоял. Мы перешли Дон против хутора Дружилинский. Связистские катушки волоком тянули по льду. Для страховки использовали прутья ивняка. Место нашей переволоки было у мельницы, что стояла у ручья. Остаток ночи 18 ноября провели в крайнем доме хутора Дружилинского. Мы обсушились, подремали, попировали картошкой. Помню крашеные голубые стены дома. Горница, кухня, русская печь – все, как у нас в Сибири.

19 ноября глохли от взрывов, пасмурное небо спасло нас от вражеской авиации. Овраги заполнились ранеными. Я весь день на пологом косогоре исправлял связь. Утром 20-го все кругом было белым-бело, а 21-го снега выпало уже на полметра. Чтобы согреться, жгли головешки остатков хутора Сухой Лог. Ботинки английского производства впитывали всю сырость. Ноги мерзли. У костра я так нагрел подошвы, что дорогой они стали крошиться, а мы все шли и шли. Кременская осталась правее. Всю зиму мы были в чистом поле. Спали в снегу. Как выдюжили? Не знаю… Морозы не уступали нашим, сибирским.

А теперь астма, ревматизм и прочее. Да еще сны страшные».

С болью вспоминает о тех страшных днях Владимир Петрович Сударчиков, уроженец хутора Логовского:

- Война застала нас, 13-15-летних подростков в хуторах Малые и Большие Ярки, Логовский, Перекопка. Лето выдалось жарким, малодождливым. В безоблачном небе постоянно дежурил самолет-разведчик «Рама». Изредка появлялся самолет-корректировщик. Они следили за передвижениями разрозненных советских частей. «Рама» иногда сбрасывала небольшие бомбы на остановившиеся в садах воинские отряды, конные повозки, на женщин и детей, выгонявших утром скот на пастбища. Постоянно обстреливались немцами копны скошенных хлебов, сена. Видимо, они думали, что в них прячутся наши солдаты.

В конце августа появились три немецких тяжелых танка и, обстреляв из орудий близлежащие хутора, под вечер ушли в сторону Клетской. На следующий день при поддержке этих же танков появилось около роты немецкой пехоты. Хутора Логовский, Малые и Большие Ярки после кратковременного боя были взяты немцами. Из сорока бойцов, защищавших эти хутора, часть погибли, остальные ушли на новые позиции в Перекопку. Все жители из оккупированных хуторов двинулись к Орехову, Венцам, Бузиновке.

Перед 7 ноября выпал снег, и небольшой туман окутал окрестности. Прилетели два наших самолета и начали обстреливать из пулеметов расположения немцев. Один из самолетов был сбит, второй, сделав над сбитой машиной круг и обстреляв немцев из пулеметов, улетел.

Приблизительно 20-22 ноября между хуторами Орехов и Средний состоялся рукопашный бой советских воинов и румын. Немцы и румыны закрепились на горе за хутором Крайний, но вскоре от залпа наших «катюш» все окопы запылали.

Враги начали отступать к Венцам и далее к Сталинграду. Мы же через три дня, подкормленные солдатской кашей, вернулись в родной хутор. От Малых Ярков осталось всего два дома, остальные сгорели.

С сентября 1942-го года по июнь 1946-го года я ни разу досыта не ел настоящего хлеба…

Сегодня, когда я вижу (хорошо еще, что по телевизору, а не на своей улице!) молодых людей со свастикой на рукаве, я думаю: вот бы вас хоть на один день в 42-ой год, в хутора Перекопку, Логовский, станицу Клетскую… Как бы вы тогда запели?! А то ведь недалеко и до того, что пишет И. Губерман:

Любую можно кашу мировую
Затеять с молодежью горлопанской,
Которая Вторую мировую
Уже немного путает с Троянской.

Сейчас войны нет. Но, глядя в мирное чистое небо, всегда надо помнить, какое же это счастье!

Героев наградили орденами, медалями. В их честь названы улицы, площади, корабли. Нужно ли это мертвым? Это нужно живым! Чтобы не забывали, потому что

Мы ходим по земле, их кровь впитавшей.
Мы смотрим в небо, видевшее их.
Давайте будем помнить павших.
Их помнить. Ради нас, живых!

Больно и страшно видеть, что в Украине и Прибалтике фашизм поднимает голову. Забывший войну получит новую. Мы не можем этого допустить!

Чекаев Богдан Алексеевич, МКОУ СШ № 3, г. Михайловка, Волгоградская область, Россия.