Мой дед Анатолий Александрович Власов родился в селе Алексеевском, в обычной крестьянской семье. Его мать и отец работали в колхозе имени Тельмана, подключались по мере взросления к этому семейному ремеслу и десятеро их детей.

Началась война. В 1942-м отца деда взяли на фронт, и Анатолий, второй по возрасту после сестры, сразу стал за главного. В колхозе сеял, пахал, командовал в бригаде пятью женщинами. День за днём, месяц за месяцем он становился всё старше, приближаясь вместе со своими погодками к тому рубежу, когда начинается по-настоящему взрослая жизнь.
Сначала в Доме обороны они прошли “курс молодого бойца”. Потом пришла повестка. Группы были скомплектованы к отправке, но Анатолию дали отсрочку на несколько дней: отец вернулся из-под Сталинграда одноногим и совершенно больным от не восполненной потери крови. Дома он совсем слёг, велев устроить постель в переднем углу, боясь, видимо, что долго маяться не придётся (однако выжил!). Вот так и получилось: когда Анатольевна ровня топала пешим маршем на Нурлат, он, три дня спустя, вместе с командой подлечённых старослужащих через Казань катил в Саратов.
В Саратове Анатолию повезло. На перекличке на него обратил внимание Елагин-земляк (бывший Билярский военком ), политрук части, где служил до ранения отец. Он узнал его и рекомендовал представителю учебной миномётной бригада как человека надёжного. А под Горьким, где находился лагерь бригады, судьба свела его с двоюродным братом – Михаилом Пантюшиным (будущим нашим знаменитым земляком, артистом оперного театра). Михаил уже “понюхал пороха”, был ранен и к миномётчикам попал после госпиталя. У бригадного начальства он слыл авторитетом: прекрасно пел сам, организовал в части отличную самодеятельность. Пользуясь расположением, Михаил успел организовать для себя и Анатолия свидание с матерями. Перед отправкой в действующую армию это было очень кстати.
Но вначале они прошли обучение на секретном и диковинном оружии –“Катюшах”. Их тогда было уже несколько разновидностей - даже на конной тяге. За полтора месяца Власов обучился всему, что должен знать “номер” расчёта, а главной его специальностью стала наводка. Вот так оторванный от лобогрейки и жатки деревенский парнишка стал знатоком новейшего по тем временам оружия, атаки которого до животного страха боялись фашисты.
На фронт Анатолий попал сразу под Ленинград, где уже во всю шёл прорыв блокады. Для организации массированных ударов по врагу Жуков сформировал специальное подразделение ракетных миномётов (5-я Гвардейская Ленинградская Краснознамённая орденов Суворова и Кутузова бригада),в котором Власов воевал до конца войны. Прорвав блокаду, пошли на Прибалтику, затем освобождали Белоруссию. Здесь бригада вошла в состав 1-го Белорусского фронта, которым командировал Константин Рокоссовский. Впрочем, мобильную огневую часть постоянно перебрасывали по всем трём фронтам этого направления, в те точки, где враг оказывал особо упорное сопротивление.
Сразу после освобождения Прибалтики бригада получила новые “Катюши”, и “Андрюши”(М-31) – мощные ракетные миномёты, стокилограммовые снаряд который мог разбивать бетонированные укрепления. Дедушка рассказывал что за этим эффективным оружием враг вёл отчаянную охоту: был случай, когда лазутчику едва не удалось стащить прямо с позиции снаряд – железную раму фашистские инженеры скопировать смогли, даже в книжке описали, а вот мина им оказалась не по зубам, потребовался образец. Короче, поймали этого предателя и сдали, куда надо.
Новая техника очень пригодилась миномётчикам – все бои на западном направлении были тяжёлыми. С большим трудом форсировали реки – Нарев, Вислу. Под Одером Анатолия здорово контузило: копали аппарели, и их, троих бойцов, накрыло взрывной волной от авиационной бомбы. Двоих его товарищей комиссовали – они были постарше, а сам он, пролежав полным глухнёй 13 дней медсанбате, едва встав на ноги, рванул вдогонку за своими: “отставать-то неохота!”
Одер форсировал при поддержке друзей с “той” стороны: немцы-коммунисты соорудили паром, который ночью тянули лебёдкой с одного берега на другой.
И вот - Германия, бои за Берлин. По городу били всеми видами снарядов. Пытаясь накрыть наши огневые точки, гитлеровцы, по наводки воздушной разведки, бомбили позиции “Катюш”. Посылая на рельсы снаряд, Анатолий “поймал” рукой осколок шрапнели: кусок раскалённой стали скользнул вдоль руки, задрав мышцы, как рубанок деревянную стружку. В рану попала вата из рукава фуфайки, пыль да грязь, и в госпитале бравого наводчика чуть было не отправили на ампутацию. От инвалидности спас опатный хирург украинец Белоусов : “Я парня с рукой оставлю”. И отлично провёл операцию.
После взятия Берлина бригада была переброшена в Восточную Пруссию. Там ракетчики и встретили Победу, пребывая даже в некоторой растерянности от того, что всё уже кончилось. Насмотревшись на европейские дороги, покрытие которых не могли повредить даже танковые колонны, на добротные немецкие дома и хозяйственные постройки, мужики в военной форме недоумённо толковал на досуге: “Чего им не хватало? Зачем на нас-то полезли – так жили богато, как мы, наверное, никогда не будем!”
Стали строить временный лагерь на опушке леса. Трофейных досок – навалом, краска любая с вражеского склада. Принялись бойцы мазать свои домики, кто во что горазд. Власов выбрал сиреневый цвет. Некто из высокого начальства, увидев этот цыганский табор, вежливо приказал Анатолию отыскать командира, и уж ему выговорил “про первое число”. До нашего героя, отосланного в порядке субординации подальше, доносились только обрывки гневных фраз:
- Где твоя бригада стоит ?
- Да вот же, на опушке, под деревьями…
- Листья какого цвета ?
- Зелёного…
- Так что ты здесь мне анархию разводишь?!
Ну и так далее. Через десять минут домики дружно красили зелёным.
На природе бригада стояла недели две. Потом бойцов перевили в бывшие эсэсовские казармы. Здесь же стояли пустые бараки, В которых ещё совсем недавно держали пленных офицеров.
Понемногу началась демобилизация. Партия за партией отправлялись на родину, Анатолия пока не отпускают: для командира расчёта находились дела. Нужно было убрать поспевший на немецких полях урожай. Сколотили бригаду: старший лейтенант (общее руководство), парень – сталинградец (умел раскочегаривать локомобиль), Анатолий (знаток жаток и молотилок). Тем более, что молотилки были ворованными, привезёнными гитлеровцами с Украины. Остальная рабочая сила – местное население: Два старика на подхвате и немки, которые резали снопы. Работа быстро наладилась, за месяц убрали всё.
И снова Власова не отпускают домой! Бригаду расформировали, скомплектовали 133-й испытательный дивизион. Анатолию дали отделение, назначили помощником командира взвода, и начал он обучать молодёжь минно-ракетному делу, другими словами - стрельба из разных типов гвардейского миномёта. Испытывал новые “Катюши” (последняя установка, с которой он работал,- знаменитый “Град”, до сих пор стоящий на вооружении), расстреливал старый и бракованный боезапас. Дело это, кстати, было очень опасное: порченая ракета вместо 11 километров летела метров 300, а могла и вообще застрять прямо на рельсах. Тут уж, как говорится, не зевай…