Добрый День! Считаю своим долгом вписать еще одно имя в летопись Победы: биографию одного художника, отразившую в себе историю всей страны. В данной работе мною исследованы материалы рукописей, книг, периодических изданий, документов и семейных фотоальбомов, архивов. Цель - оживить и приблизить к нам те далекие военные дни, когда страна встала перед тяжелейшим испытанием, показать историю в лицах, ведь историю творят люди.

Строки из книг и рукописей воспоминаний героя: «Не могу не вспомнить начало Великой Отечественной войны, так как это связано с моей юностью».

Теплый, солнечный день 22 июня 1941 года. Я на лугу пасу колхозных лошадей. Мимо меня из Нижних Панклей идет встревоженный председатель нашего Хорнкасинского колхоза им. Н.Крупской Прокопий Флегонтович Башкиров и говорит: «Коля, на нашу страну напала Германия, началась война!». Я еще не представлял, что нам предстоит испытать, но понял, что будет нелегко.

Объявлена всеобщая мобилизация. Мужчины уходят на защиту Родины, плачут жены и дети, девушек и молодых женщин посылают на работу в тылу - рубить лес, добывать торф. Забирают на фронт годных лошадей из колхозов. Около деревни Верхние Хоразаны соорудили деревянную вышку, назвали ее «Пост ВНОС» и набрали на этот объект молодых девушек, которые имели среднее образование. Из школ забирали на фронт годных к службе учителей. Девушек на ВНОС одели в военную форму. Моя двоюродная сестра из деревни Большие Шиуши Анна Филиппова уже дежурила на вышке.

Через неделю после начала войны из Хорнкасов набрали 18 человек (в том числе и меня) и отправили на лошадях строить стратегическую дорогу Ядрин-Саланчики. Около с. Красные Четаи мы вручную и на носилках сделали отмеренную нам насыпь. По всей дороге работали женщины, старики, подростки. Меня и трех колхозниц послали на лошадях возить с берега реки Сура песок на эту дорогу через деревню Ильина Гора, где кучами сидели старики-участники I империалистической войны и благим матом проклинали немцев и мадъяров. Нагрузить в наши чувашские колымаги много песка невозможно было, так как лошади были слабые. Дорогу укладывали деревянными 25-сантиметровыми шашками.

В середине октября 1941 года мы, 20 человек из деревни, выехали на склон реки Сура около деревни Сареево рыть противотанковые траншеи. Считаю себя обязанным вспомнить и написать об этом для читателей и потомков. Добрались до места назначения почти пешком (75 км), нагрузив телеги ломами, лопатами, носилками, кирками и продовольствием.

Все избы дер. Сареево набиты людьми. Женщины наши варят пищу в оцинкованном ведре в лачуге, а дров... нет. Хозяйка ругается за каждое полено. Холода приближались. Для меня место для ночевки отвелось под кроватью, где трудно было дышать. В темноте возвращаемся - негде греть воду, не только кипятить, так и пьем ледяную воду. От этого почти все кашляют. Я заболел бронхитом. Портки сушим, подстилая под себя. В середине ноября ударили морозы под 40 - 45 градусов. Очень трудно было копать, так как глиняный грунт превращался в ледяной слой. Дорога через Сареево тогда считалась магистральной. В сторону Казани шли машина за машиной с беженцами.

В один из дней декабря проходил стрелковый полк. Он вышел пешком из города Ефремов, что под Тулой. Солдаты дошли до Волги, сели на баржу, плыли до г. Горького, но здесь река замерзла. Просидели несколько дней в середине реки голодные, усталые. Потом еле-еле выбрались на берег по льду и продолжили путь дальше. В числе пеших были хозяин «нашей» избы Максимов, Максим Ефимов и Николай Данилов из Хорнкасов. Рассказали, что двигаются до Урала. Потом узнали, что Максимов и наш Николай Данилов погибли на фронте. М.Ефимов вернулся, поработал бригадиром в колхозе.

Это был поистине титанический труд чувашского народа - «Горьковская линия обороны» и «Казанский оборонительный обвод». В конце 1941 - начале 1942 годов в 30 - 40 градусные морозы на земляных и строительных работах было занято от 85 до 110 тысяч колхозников. К концу января 1942 года на протяжении 380 километров вручную было вынуто 5 миллионов кубометров земли. Мерзлая земля не поддавалась, но, несмотря на это, трудились в рваной одежде и лаптях. Рукавиц не давали. Никто не унывал, каждый сознавал, что это нужно, чтобы не пропустить врага вглубь страны, чтобы прогнать его от Москвы. Особенно трудно было работать женщинам и девушкам.