Фронт в полном понимании этого ужасного слова до города Энгельса не дошёл. врага доблестная Красная Армия остановила в Сталинграде (Волгограде). однако наш город и посёлок был прифронтовой территорией. Кроме стратегически важных объектов, таких как мясокомбинат, завод, элеватор, была ещё железная дорога и мост через Волгу. Если бы вражеские самолёты разбомбили бы их, то фронт лишился бы и продовольствия, и снарядов, и танков... Поэтому часто прилетали бомбардировщики и старались как можно больше нанести разрушений. Вот что рассказывает об этом И.Акимов:

"А вот что касается налётов немецких бомбардировщиков, это отложилось в памяти надолго.

Впервые артиллерийскую стрельбу по самолётам довелось увидеть в марте 1942 года. Часов в 6-7 утра на правом берегу началась зенитная пальба. Мы перешли в комнату напротив. Там жили Никольниковы (Виктор Петрович, мой ровесник, в 1960-е годы был начальником 29-го цеха приборостроительного завода), окна их комнаты выходили на Волгу. Напротив нашего 16-го барака никаких строений не было, поэтому правый берег просматривался из окна. Мы услышали грохот от выстрелов, увидели вспышки разрывающихся снарядов и загоревшуюся ёмкость. В первый раз это было страшно. Но позже, когда летом бомбёжки стали регулярными, мы начали относиться к ним спокойно, ведь в нас не попадёт! Хотя утром, когда мы с Иваном Лапатой лазили на крышу за голубями, обнаруживали там множество осколков.

Мне запомнился эпизод, связанный с налётом. Это было вечером, часов в шесть-семь, хотя обычно фашисты прилетали с немецкой педантичностью, как по расписанию – в 22 часа, а это было какое- то исключение. Началась стрельба зениток, которые были расположены около Анисовского моста. Мы стали наблюдать из коридора. Около торца соседнего барака стояла эвакуированная девушка лет 16-17. Женщины ей кричат: «Уйди под навес!», а она продолжает стоять, наблюдая за разрывами снарядов. Наконец она отошла в сторону, и тут же на место, где она стояла, шлёпнулся огромный осколок от снаряда!"

Весной 1942 года заводчане, жившие в бараках, решили установить график дежурства на случай пожаров:

"Мы взялись дежурить с моим соседом Володей. Часов до 12 ночи потерпели и уснули. На этом всё прекратилось, хотя во время налётов все были начеку. Между бараками были вырыты окопы, хотя прятаться там, кроме нас, ребятишек, никому не пришлось. Однажды вечером мы играли в окопе и увидели на Волге пламя и дым, шлейфом тянувшийся в нашу сторону. Мы залезли на крышу и смотрели, как горела баржа. Кроме этого, на крекинг-заводе, можно сказать, регулярно горели нефтяные ёмкости. Вечером в результате бомбёжек возникал пожар, который к концу следующего дня тушили. Шлейф чёрного дыма с утра до вечера заслонял солнце. Горели посёлки Правый Берег, Увек, Князевка. Но фашисты рвались к главному стратегическому объекту – железнодорожному мосту через Волгу.

В ту пору мне не было известно, как организована оборона моста, его защита. Мы только наблюдали это. Проезжая по мосту в Саратов, мы видели, что с обеих сторон реки стоят зенитные батареи. Около Анисовского моста также была зенитная батарея. Команды по управлению огнём мы слышали отчётливо: прицел ноль-ноль такой- то – огонь! обычно прожектора берут в перекрёстье «юнкерс» и ведут его, а зенитки стреляют. В тёмном небе видны вспышки разрывов, снаряды пролетают буквально рядом с самолётом, а он летит и, ускользая от прожекторов, уходит куда-то в сторону фабрики имени Самойлова.

Понимали ли мы, дети, опасность? Скажу прямо: только первый раз, когда увидел вспышки снарядов и услышал грохот орудий, ощутил страх. Потом мы так привыкли, будто ничего особенного. Даже читали вслух книги с сестрой. Это благодаря тому, что оборона моста была хорошо организована. Зенитки стояли за забором мясокомбината, на крыше корпусов, в которых располагался приборостроительный завод; стояли зенитные пулемёты за элеватором, в сторону Квасниковки. Мы так привыкли к этим налётам, что я мог ночью, в 22 часа, узнать по гулу, наш это самолёт или чужой. Многие жители барака спали на улице, в палисаднике или на крыше".

Военное детство - труднейшая пора, но это же детство. Были и интересные поездки, организованные школьными учителями, о которых Иван Андреевич отзывается с особой теплотой и благодарностью. Некоторые поездки для друзей Ивана Андреевича стали судьбоносными: "Мне вспомнилась поездка в 1943 году на аэродром, который находился на месте совхоза по выращиванию кроликов (за станцией Анисовка). В ту пору там стоял женский авиационный полк. Зима была снежная, и надо было чистить лётное поле. Вот мы, школьники, и чистили лётное поле, а на нём стояли в ряд самолёты, и нам очень хотелось подойти поближе, потрогать. Кто знает, может, по этой причине два моих друга, Владимир Лапин и Валентин Похло, стали лётчиками. Когда мы закончили работу, нас пригласили в столовую, которая была в землянке, да и все помещения там были в землянках. Вряд ли молодёжь знает, что прославленная лётчица, штурман этого полка Валерия Хомякова сбила немецкого аса недалеко от железнодорожного моста. И уже в 1960-х годах наши заводчане, которые выезжали на катерах на остров близ этого моста, находили там обломки сбитого самолёта. Эта поездка на аэродром мне запомнилась на всю жизнь.

Ещё один эпизод военного детства вспоминается мне. В апреле 1943 года мы с Мишей Ваниным (жили в соседних бараках) повезли в Энгельс сдавать цветной металл (сейчас это воспринимается с иронией, так как рассматривается как источник личного обогащения). В ту пору, когда всей стране было трудно, нам, мальчишкам, тоже хотелось помочь чем можем. Вот мы и придумали собрать и сдать металл. Заводская свалка находилась у нас за «транспортом», в овраге, где сейчас стадион. Там было много алюминиевых и латунных отходов. Мы собрали целую груду металла и повезли сдавать. Будочка по приёму металла находилась на улице Маяковского, около 1-го переезда, где сейчас школа № 26. Сдали металл, за наш труд отоварили нас всякими необходимыми в быту вещами (ножницы швейные, или портновские, до сих пор целы и отлично режут!). Назад возвращались пешком. Мы не дошли ещё до нынешней 20-й школы, как нас догнала машина с дровами. Вот на эти-то дрова, нагруженные в кузов до самого верха, нас и посадил шофёр. Как мы с них не свалились, до сих пор не пойму! Дело в том, что дорога была разбита и мы ехали по целине (домов-то тогда там никаких не было!). Так довёз он нас до Анисовки, а дальше уж нам рукой подать! Вот об этом нашем поступке Мария Георгиевна написала в городскую газету «Большевик». Ведь мы на деле осуществляли лозунг «Всё для фронта, все для Победы!»...

В мае 1944 года четырнадцатилетний Иван Акимов окончил семилетку и сразу, в июне, стал учеником ФЗО (фабрично-заводского обучения). В его группе, которой руководил Василий Иванович Свешенков, было двадцать человек. Возраст от 14 до 16 лет. Дядя Вася, его так звали ученики, был шумливый, бесконечно добрый, небольшого роста. Для многих ребят он был как отец родной. А всю группу прозвали не иначе, как «тимур и его команда». И вот эта «команда» забивала в смену 500–600 голов крупного рогатого скота и до пяти тысяч голов овец. Ребята даже устраивали соревнования: кто больше за смену снимет «лобашей» (шкур с бараньих голов, из них выделывали рукавицы и отправляли на фронт). Удавалось – по девяносто штук за смену.

"Работа на бойне была очень тяжёлой. Особенно на нутровке, где трудились тётя Женя Лапина и дядя Гриша Маев (отец Исаака Григорьевича, бывшего директора вечерней школы, живёт сейчас в Америке). Баранов забивать было проще: их за ногу крючком подтягивали к шнеку, и он поднимал их на рельс, а дальше уже дело техники. Плохо было то, что под этим конвейером чуть ли не по колено стояла кровь с водой. Все операции на конвейере были разделены – от забоя скота электрическим током до снятия шкуры на шкуродёрке (конвейер придумал американец Форд для интенсивного труда рабочих: на конвейере не зазеваешься – тебя сразу подгонят). Вот на этот процесс нас с Колей Литвиновым и поставили. Заделанные другими ребятами концы шкур мы прицепляли к шкуродёрке, и она падала с другого конца. Шкуры были очень тяжёлыми (были быки весом по 1200 килограммов), их надо было подтащить и через отверстие отправить в другое – шкуропосолочное – отделение. Мы с Колей за смену отправляли до семисот шкур. Смена длилась с восьми утра до восьми вечера. Кругом вода и кровь, а сапоги рваные. Тётя Римма Машкова не успевала их сушить. В результате у меня с молодости ноги судорогой сводит."

Человек, на которого хочется быть похожим (часть 1)

Человек, на которого хочется быть похожим (часть 3)

Чиганова Ольга Сергеевна, МОУ "СОШ № 31", Энгельсский муниципальный район, Саратовская область, Россия.