Муниципальное казенное образовательное учреждение

«Мачешанская средняя общеобразовательная школа»

Киквидзенского муниципального района

Волгоградской области

«Мой дедушка»

Работу выполнил ученик 4 «а» класса

Чередникова Валерия

Руководитель: учитель истории И.В. Галкина

Учитель: Е.Н.Сербина

2015

Время бессильно ослабить память человечества о мужестве и несгибаемой стойкости советских людей, поднявшихся на защиту своей Отчизны. Снова и снова историки возвращаются к суровым годам Великой Отечественной войны, пытаясь глубже понять, осмыслить и всесторонне осветить истоки боевой и трудовой доблести тех, кто насмерть стоял, защищая советскую землю, и тех, кто ковал победу над врагами Родины в тылу страны, кто обеспечивал фронт вооружением, боеприпасами, продовольствием и обмундированием. Война, которую вел советский народ против немецко-фашистских захватчиков, была освободительной, справедливой, священной войной.

На войну меня взяли в 1941 году. Принесли повестки нам с братом Александром на 1 день, но потом, меня почему- то отставили на 2 месяца. Через 2 месяца снова принесли повестку. Из Елани нас отправили в Астрахань, в этом призыве было много земляков из Елани, Камышина, Рудни.

В Астрахани нас обучали военному делу. Через 2 месяца нас, обучив и одев по-военному, направили в Сталинград. В Сталинграде сформировали полк, выдали оружие и отправили нас пешком на запад. Наступила зима, стояли крепкие морозы и мы, еще необстрелянные солдаты потерпели первое поражение - сильно обморозились и человек 60-70 в 40 км от Сталинграда вышли из строя.

Командир наш был наказан за то, что в такой мороз был проведен переход. Подлечившись, мы двинулись дальше.

Все ближе и ближе подходили к передовой.

Недалеко от Харькова мы остановились, окопались. Мы стояли на бугорке, в километре от нас в лесочке стояли наши пушки, место называлось Белый колодец. Я у ротного попросился сходить за водой к колодцу, он разрешил, я собрал штук 6 фляжек, выбрался из окопа, прополз немного, а потом пошел. Подхожу к колодцу, а там стоит сержант и солдат из того взвода, что в лесу. Поздоровались, а сержант так смотрит на меня, а потом говорит ты солдат, откуда, я говорю из Сталинградской области. Он говорит, значит, земляк, я из Камышина.

Потом, а откуда из области, я сказал, что из Мачехи Еланского района. Он спросил фамилию, я говорю Чередников Сергей Михайлович. Он говорит, а я вижу, что похож, твой брат служит у нас, вон видишь лесочек, так он там. Я очень обрадовался. Он, сержант и говорит, он скоро обед на передовую будет везти, (она была от нас в 1,5 км), он повар. Я говорю, а я буду вон в тех окопах, скажите ему и буду поглядывать, как он покажется, поползу навстречу.

Вернулся я в свой окоп отдал фляжки, рассказал солдатам о радостном известии и стал наблюдать за лесочком. Через некоторое время показалась кухня едет в нашу сторону, а тут как на грех немецкий самолет. Ну думаю вот и все ему.

Встретились! Смотрю они лошадей бросили и в стороны, брат в одну, а возчик в другую. Но самолет не обстрелял, пролетел мимо. Я выскочил из окопа и побежал навстречу. Встретились, обнялись, рассказали друг другу. Он и говорит переходи к нам, я поговорю со своим начальством и переходи. Я согласился, он уехал.

Наступает вечер, нам уже объявили строится и на передовую, а его нет. Тогда смотрю бежит, ищет «пошли я договорился», (тогда уже был приказ можно было переходить из части в часть если встретятся братья или отец с сыном), а я побоялся, думаю посчитают из дезертира. Вообщем попрощались мы и на передовую. И наступали и отступали, и вот через 4 дня в той кутерьме мне посчастливилось еще раз встречаться с братом. Накормил он меня, поговорили и опять в разные стороны.

В одном из боев меня ранило в руку, оторвало палец и я попал в госпиталь. После госпиталя, меня направили в Сталинград в особый отдел при части. Немец наступал беспрерывно, шли жестокие бои, среди наших были и дезертиры и вот мне пришлось конвоировать тех людей из штаба в штаб. Но пробыл я там недолго, через некоторое время опять попал на передовую. Немец был уже у Сталинграда. Были очень страшные бои, тысячи погибали, все кругом разрыто, все горело.

Многих тогда наградили. Был награжден и я медалью «За оборону Сталинграда».

С боями дошли мы до Житомира. После того как немцев окружали под Сталинградом немец озверел не жалел ни людей, ни оружия.

В декабре 1943 года под Житомиром были ожесточенные бои. Наша часть принимала участие в этих боях. 10 декабря на нас пехотинцев немец бросил танки, самолеты, мы начали отступать, пока не соединились с другой цепью пехотинцев, пошли в наступление, но куда нашим двум противотанковым пушкам против армии танков. Мы в лес, а здесь нашего брата тысяч несколько. Командира полка убило. Двое суток мы блуждали по лесу, не зная как выйти из окружения. Из под солнца били наши катюши, идти бы прямо на них, но получили приказ идти левее, вышли в поле попрятались в солому на ночь, а утром немецкие мотоциклисты «русский, ком?»

итак, с 12 декабря 1943 года- немецкий плен, немецкая каторга.

Собрали нас по всем лесам, там нашего брата набралось немало. Погнали нас в Харьков, пробыли мы там в бараках дня 4, здесь я встретился с земляком Марченко Николаем Родионовичем. Потом нас погнали в Польшу, там погрузили на поезд и повезли в Германию.

Привезли в лагерь, в каком городе не знаю только, что кого там только не было и русские, и американцы, и чехи, и поляки, и англичане. Нары в 3 яруса. Начали отбор, и попал в шахту, здесь мы с Николаем расстались он попал в другое место. В шахте я должен с одним чехом устанавливать подпорки. Выдали шахтерские лампы, одежду, спустили вниз под землю, ну думаю здесь и конец будет, есть почти не давали, вареный ячмень и вся еда.

А бревна метра по 2 по 2,5, я их никак не подниму, чех сердится, ногами бьет. Вообщем промучился я недели три, ноги стали опухать, а бьют все чаще. пришел однажды немец, говорю все конец, работаю, работаю, а он бьет. Он молча показал, чтобы шел за ним следом, пошли, сам иду, а сам думаю куда же он меня ведет, пришли к забою, показывает насыпай уголь в вагонетку, начал сыпать, а раз силы нет то и здесь хватило меня не надолго. И опять все снова, опять побои, опять не дают еды.

Недели через две после очередного избиения, я сел на уголь и сказал что делать ничего не буду, все равно смерть, что так, что так. Просидел все остальное время, на следующее утро пришел опять тот немец и ответил в другое место, сцеплять и расцеплять вагонетки, здесь дело стало полегче, да и напарник попался подходящий, то закурить даст, то кусочек хлеба, хотя и сам немец. Значит не все немцы зверями были. На этом месте я проработал месяца полтора, но что тот кусочек хлеба раз в 2 дня тридцатичетырехлетнему мужчине, ноги стали опухать все сильнее, живот тоже.

Отобрали нас таких человек 40 совсем негодных и повезли в другой лагерь вглубь страны. Этот лагерь говорят с времен 1 мировой войны, большие пребольшие бараки, двор огорожен проволокой, проволока, потом ток, потом опять колючая проволока. Пробыли мы здесь немного и стали приезжать помещики, чтобы забирать нас в работники. Попал я с моим другом Гришей из Украины к одной помещице. У нее было 60 га земли, 10 коров, 2 дома, свиньи, гуси и всякое хозяйство и нас 13 человек работников. Я должен был косить сено для хозяйских коров, а Гриша убирал коров. Здесь было немного легче чем шахте, кормили получше, можно было хоть немного отдохнуть. Но все равно, хозяйка часто приходила на покос и все время была недовольна, все ей было мало. Был уже 45 год и до нас все чаще доходили слухи о наступлении наших. Тут уже наше дело пошло на лад, чувствовалось освобождение. Однажды кошу, приходит хозяйка и давай по-своему кричать на меня, а я на нее, да как брошу косу, она бегом от меня. Вечером вызывает немец, с ним переводчик и начали «мы тебя от смерти спасли, а ты работать не хочешь, отправим в лагерь». На следующий день заставила она меня сушняк рубить, да так чтобы все дрова были одинаковые. Я рублю, смотрю раз прошла, другой, третий, а сама все искоса смотрит.

Ну думаю опять что-то не так, подходит и показывает, что не ровные дрова. Я разозлился да как замахнусь топором, она дай боже ноги да в дом и весь день не показывалась оттуда, с тех пор она стала помягче наши то совсем близко, так что мы что сделаем то и наше. Но про этот случай она немцу уже говорила. А во мне как черт проснулся, я все старался делать наоборот или как-нибудь. Гриша говорил «отправят тебя в лагерь, точно отправят». Но все обошлось.

И вот однажды явились немцы сказали, чтобы хозяйка дала нам продуктов и погнали нас в лагерь, а там всех выстроив погнали нас неизвестно куда.

А по пятка идет Красная Армия. Только мы утром уйдем с того места, а вечером там уже русские. И вот нас трое решили бежать. Бежали, и начали бродить по дорогам, а беженцев кругом полно и солдаты едут и жители бегут, и никому до нас дела нет, бродили, бродили зашли в одну деревушку а там немецкий штаб, ну нам бы назад, а мы пошли мимо, прошли два дома, кричит часовой, бежит за нами, привели нас в штаб, кто откуда, мы молчим «ясно они колонны пленных». Заперли нас в подвале. На утро дали охрану и погнали нас догонять пленных, догнали, сдали, и опять в подвал. На утро выстроили всех и говорят эти трое пленных бежали, теперь их ждет расстрел. Волос на голове поднимается, ну думаем вот и все, вот и конец нам. Но погнали нас дальше, видно не очень мы им нужны стали. Гнали нас еще несколько дней и вот однажды утром обнаружили что охраны нет. Она бежала, думаем ну наверное войне конец. И стали идти кто куда, зашли мы в один городок, а там они близко друг от друга, а в нем никого, как вымерли все, все дома открыты. Зашли в один, еды не нашли, но нашли одежду, сняли лагерное, оделись и пошли дальше.

И вот русская разведка.

«Русские? Русские. Пленные? Пленные. Идите в ту сторону увидите девушку, там все и собирайтесь.

Пошли. А перед этим когда нас бросили немцы, я среди пленных встретил Брехунова Якова, он и говорит давай бежать, я говорю нет я уже бегал, теперь буду где люди там и я.

Пришли мы в эту деревушку, а там кого только нет и пленные солдаты, и старики, и женщины, тысячи тех кто был в неволе.

Несколько дней сползались сюда люди. Выстроили нас, вооружили кого чем сказали что в Россию будете двигаться пешком. Но прежде чем нас отправить всех проверял полит отдел и не все конечно пошли в Россию, потому что среди нас тут были и старосты, и полицаи, всякого дерьма хватило.

Долго шли мы подали, и толкали нас, но все равно было хорошо, потому что шли на Родину, потому что все худшее позади. А сколько осталось их там ребят, да каких ребят. Ведь сотнями умерли в лагерях, особенно во втором куда нас пригнали ели живых.

Не успеем одну выкопать яму заставляют другую копать, и никто не знает где они, и не узнает, пропал без вести и все. Пришли в Россию и опять проверка, где воевал, где был в плену, что делал. И обидно было, не по собственной воле туда попал, но поверять надо было, потому что всякие тогда были и сами переходили, и чуть живых немцы брали, и так как нас окружали.