В нашей стране Великая Отечественная война, так или иначе, коснулась каждой семьи. К сожалению, я не застала моих родственников, участвующий в этой страшной войне. Но нашей семье повезло: прадедушка и прабабушка смогли выжить и прожили счастливую жизнь. В этой работе мы хотим восстановить военный путь и судьбы прадедушки и прабабушки.

Заинтересовавшись ролью моих родственников в Победе в Великой Отечественной войне, узнала о существовании то ли писем, то ли дневника моей прабабушки на чувашском языке, а также довоенных писем прадедушки. К этому моменту мой дядя Абрамов Анатолий Серафимович (преподаватель журналистики Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова) неоднократно публиковал истории о воевавших родственниках на страницах региональной печати, но о названном выше источнике ничего не говорилось. Данная рукопись велась красным карандашом. Даты прослеживаются не везде. Исходя из содержания, мы сделали вывод, что это не совсем дневник: здесь содержится текст писем моей прабабушки времен войны, которые она почему-то дублировала в отдельную тетрадь. Переводили дневник с чувашского языка на русский язык всей семьей. Но даже знаний чувашского языка моих родных зачастую не хватало, чтобы перевести текст. Встречались слова, перевод которых сегодня просто невозможен, так как знания перевода некоторых слов утрачены. Второй проблемой был неразборчивый почерк. Но когда все трудности были преодолены, то перед нами открылись удивительные по накалу события военного времени.

Восстановить боевой путь помогли также устные воспоминания родственников, документы и материалы, описывающие боевые действия на Северо-западном фронте в начальный период войны, размещенные в сети Интернет.

Абрамов Серафим Николаевич - через плен к освобождению

По данным статистического сборника "Гриф секретности снят" под редакцией генерал-полковника Григория Кривошеева, основанного на секретных сведениях для руководства страной численность вооруженных сил и других формирований СССР на 22 июня 1941 г. составляла 5 млн. 669 тыс. 602 человека. Среди них был и мой прадед, который по данным Учетной карточки к военному билету был призван в ряды Красной Армии 19 сентября 1939 г. Ибресинским РВК на территории Чувашской АССР. Записи данного документа позволяют нам проследить его боевой путь с ноября 1939 г. до начала войны.

Весна 1939 года. Жители села Климово провожали на действительную военную службу своих любимцев, участников деревенского струнного оркестра. Среди них был мой прадед, хороший балалаечник, сын участника двух воин, первой мировой и гражданской, Серафим Абрамов. Он был не только весельчаком и душой деревенской молодёжи. Он также был трудолюбивом и смышлёным парнем. Рано осиротев, он быстро освоил технику крестьянского труда, мастерки овладел плотницким искусством, научился класть печки. Длинные зимние ночи коротал на "улахе" (в переводе с чув. - праздник) и в сельском клубе: играл на балалайке и мандолине. Ничто не предвещало беды, но всё равно новобранцам одновременно было весело и грустно: весело потому, что они уже взрослые и Родина доверяет им суровое и мужественное дело сторожить мирный труд граждан; грустно, что надо расставаться с любимыми. И эта разлука будет длиться целых три года. Серафима провожала соседская девушка Мария.

Серафим Абрамов службу начал на Украинской земле. Как и полагается сыну чувашского народа, он был трудолюбив, выполнял все приказы безукоризненно и был направлен на курсы младшего командирского состава. Он также на "отлично" освоил азбуку Морзе, был назначен командиром отделения связи. Он был отличным стрелком. По записям дяди (Абрамов Анатолий Серафимович), которые были сделаны еще при жизни прадеда, на втором году службы, в сентябре-октябре 1940 года, у них состоялось соревнование на лучшего бойца полка по стрельбе. В финал вышли мой прадед из Чувашии и украинец Николай Пилипенко из Винницы. Стрельба производилась из знаменитой трехлинейной винтовки (винтовка Мосина, принята на вооружение с 1891 г.), находящейся тогда на вооружении. Из трёх попыток парень из Чувашии набрал 30 очков, а украинец отстал на одно очко – 29. Тогда потомок рода Хмельницкого обнял Серафима, похлопал по плечу: "Чёрт, чувашинин, молодец!". Прадед всегда с большой теплотой отзывался обо всех нациях и народностях, с кем ему приходилось воевать рядом. Интернациональная дружба его спасала не единожды. За отличную службу и стрельбу его наградили "путёвкой" на Литовско-Германскую границу. Сорок первый год начался для него на красивейшем берегу реки Неман, недалеко от города Каунаса.

Судьба распорядилась так, что через 2 часа после нападения Германии на Советский Союз пулемётный расчёт Серафима Абрамова в составе Северо-Западного фронта "работал" на всю катушку. На позиции они продержались около двух недель, боеприпасы были на исходе. О подкреплении даже речи не могло быть. Связь была прервана. На 15 день войны группа младшего командира С. Абрамова вышла на берег р. Неман. Группа два дня искала переправу через приграничный Неман. На третий день поиска, ночью, было решено переправиться. Красноармейцы не знали, что гитлеровцы за ними уже следили с той стороны реки, и готовили засаду. Так Серафим Абрамов попал в плен. Не сохранилось документов о его жизни в плену. Благодаря воспоминаниям прадеда, которые собирал мой дядя Абрамов Анатолий Серафимович, сегодня можно восстановить некоторые страницы плена.

По данным сборника "Гриф секретности снят", в плену оказались около 4,7 млн. советских военнослужащих, из них 1,7 млн. человек умерли; по данным германских источников пленных было 5,2-5,6 млн. человек. Мой прадед был счастливым исключением, так как, воюя с первого дня войны, пережил плен, и вернулся домой.

Тяжёлый труд, скитания по лагерям… Всё-таки всегда находились люди которые приходили на помощь. В первые дни к истощённым от голода военнопленным литовский крестьянин приносил хлеб. Не один раз злую шутку сыграла фамилия Абрамов как в морально-психологическом, так и в этническом плане. Фашистское командование стало создавать так называемую "Русскую освободительную армию" (далее - РОА) во главе с изменником Родины генерал-лейтенантом А. Власовым. Однажды построили пленных в количестве 179 человек. Какой-то предатель объяснил про "прелести" РОА и "будущее" России и призвал вступить в ряды "власовцев". На собеседование вызвали моего прадеда, на него глядели 178 пар глаз солдат разных национальностей, но одной страны. Их судьба зависела от его слов. Тогда Серафим ответил: "я – сын солдата двух воин, не могу согласиться с вашими предложениями, так как на меня ляжет двойной позор". Ответ Абрамова фашистам стал моральной победой для пленных советских солдат.

Узников постоянно переводили из одного лагеря в другой, постоянно допрашивали. Однажды произошёл такой случай. Гитлеровцы вызвали Серафима на допрос (пленных допрашивали перед строем), обвинив его в причастности к еврейской нации. Был отдан приказ о расстреле… Его жизнь спасли нижегородец Фёдоров и казанский татарин Сафиуллин. Они объяснили, что между городами Нижний Новгород и Казанью проживают чуваши, что Абрамов и есть чуваш. Серафим постоянно вспоминал своих спасителей. Главным трофеем той войны считал 2 фотографии форматом 6х9, сделанные в застенках одним антифашистом на прусской земле и тайно переданные советским пленным. Как фотограф мог сделать эти фотографии, каким чудом прадед довез драгоценные фотодокументы до родины остаётся загадкой, но, к сожалению, фотографии не сохранились. Еще один факт стал нам известен благодаря Лидии Серафимовне Никифоровой (второй дочери прадеда): всю войну и плен прадед прошел с серебряным крестом – символом православия и христианской веры (крест был передан ему перед отправкой в армию его матерью), который не могли найти во время обыска в плену фашисты. Вера, возможно, помогла пережить прадеду плен и войну. Серебряный крест находится на хранении в семье одной из дочерей прадеда в г. Самара.

Много ужасного происходило в лагерях фашистов, но знаем мы немногое. Воспоминания моей бабушки Зои Серафимовны по рассказам прадеда Серафима о плене: "отец рассказывал, что в плену кушать было нечего, по несколько дней ничего не ели. Сначала они съели все коренья трав там, где находились пленные. Отец с другом (друг был с Украины) начали рыть землю руками, нашли большую кость. Эту кость, в тайне от остальных пленных, отец и его друг каждый день жгли и ели. Они съели её за неделю".

Немцы заставляли пленных ползти без одежды, на голом животе по холодной земле по 200-300 метров. Тех, кто поднимал голову – расстреливали.
У многих пленных уши стали плохо слышать, глаза почти не видели. В плену отец никогда не ложился, он говорил: "если я лягу, то уже никогда не встану". Кто из пленных ложился, тот умирал. Один раз отец ходил по площадке, которая была предназначена для прогулок, и вдруг слышит: "200 человек в баню строиться!". И он с солдатским котелком встал в строй первым. Потом последовали остальные. Так как сил сопротивляться у прадеда практически не было, то его вытолкнули из очереди, и он попал туда третьим с конца. Что из себя представляла баня: "ковшик с холодной водой на голову и всё".

Поскольку нужна была рабочая сила, чтобы убирать тела погибших пленных, оставшихся живых отправляли к богатым латышам (Латвия вошла в состав СССР накануне войны). Вот как описывал происходившие события прадед: "…всех забрали, а из двухсот человек я остался только один. Остановился мужичок с рыжей бородкой с лошадью и повозкой, смотрит на отца, и говорит, улыбаясь, - "Пойдем со мной"". Этого человека прадед называл хозяином: "Хозяин говорил, что вы очень голодны, у нас на столе есть много еды – только сразу на еду не набрасываетесь! Было много случаев гибели, когда голодные люди сразу наедались, а внутренности не выдерживали и разрывались… Был он хорошим хозяином много работать не заставлял, но двигаться и чем-то заниматься велел". Отец рубил дрова, ходил в лес за хворостом, приносил воды из колодца. Ещё он был мастером на все руки и сделал красивых голубей из тонких полосок дерева. Всё что он сам мог делать - делал. Семья хозяина его полюбила. У хозяина он жил 2 недели. Начали слышать уши и видеть глаза, здоровье пошло на поправку. Но затем прадеда вернули в плен…

По словам дяди в Карпатах под руководством Ленинградского архитектора Аркадия Немоляева в фашистских застенках было организовано подполье, которое подготовило побег. Прадед оказался на свободе. После тщательного изучения и проверки личного дела контрразведкой (клеймо пленника потом испортило всю служебную карьеру прадеда, хорошо, что не отправили в лагеря), рядовой С. Абрамов в составе 2-го Украинского фронта разведчиком прошагал пол-Европы: фронтовая дорога пролегала через Румынию, Венгрию, Чехословакию, Австрию до Германии.

После войны прадед служил ещё 1 год в разведывательной школе. В мае 1946 года вернулся в родное село Климово.

Военные дороги сержанта Марии Волковой

После мобилизации мужского населения на фронт Мария Волкова, провожавшая на военную службу Серафима Абрамова на железнодорожном разъезде 275 км. Казанско-Саранского железнодорожного участка, не могла дождаться от любимого человека никаких вестей. Под г. Ржев смертью храбрых пал ее брат Геннадий. После этого она написала заявление об отправке на фронт. В 1942-м году пришла повестка и Мария оказалась в железнодорожных войсках. Железнодорожные войска в военную пору обеспечивали сосредоточения и развертывания 1-го стратегического эшелона Вооруженных Сил, эвакуировали подвижной состав и ценное имущество, создавали заграждения на железной дороге, осуществляли техническое прикрытие. По сводкам военных лет в годы войны воинами-железнодорожниками было доставлено на фронты 443000 оперативных и снабженческих поездов (около 20 млн. вагонов).

Основным источником о службе в годы войны Марии Волковой является ее дневник на чувашском языке, в который после войны она переписала письма своим родным с фронта. В письмах она передавала свои впечатления и эмоции, вызванные войной. Благодаря этим записям сегодня мы можем приоткрыть некоторые неизвестные страницы.

Мария Волкова служила в тыловой бригаде 2-го Украинского фронта. В 1944 году в венгерском городе Дебрецен на советские поезда обрушился смертельный дождь бомб немецкой авиации, повредив множество составов и путей сообщения. Было приказано в кратчайшие сроки восстановить железнодорожное полотно. Наравне с мужчинами работали женщины, в том числе и сержант железнодорожных войск Мария Яковлевна Волкова. Это был тяжелейший для девушки труд, так как приходилось работать с рельсами, шпалами… Путь-дорога фронтовая лежала в северо-западном направлении в сторону Берлина. Польша, Румыния, Венгрия, Австрия, Чехословакия, Германия и др., участницей освобождения которых она стала.

Железнодорожные войска, где с 1942 по 1946 гг. служила и воевала моя прабабушка, призваны были обеспечивать тыл передовых частей армии. Иногда в тылу было жарче, чем на передовой: по воспоминаниям Марии Волковой вражеские диверсанты не дремали, на освобожденных территориях развернули враждебную деятельность антисоветские формирования типа Организации украинских националистов (далее – ОУН), Украинская повстанческая армия (далее – УПА), совершала налеты и вражеская авиация. Из воспоминаний прабабушки было ясно, что на освобожденной Западной Украине было порой страшнее, чем на территориях чужих стран. Бандеровцы из УПА в окрестностях Львова постоянно нападали на советские составы, на технический персонал, минировали поезда. Только боевая готовность железнодорожников спасала пути, передвижной состав, личный состав.

Все письма прабабушки пронизаны любовью и заботой к родным. Весной 1945 г. она пишет о желании отправить посылку. Мы выяснили, что в 1945 г. она получала зарплату и могла что-то приобрести по месту службы. Эту посылку она отправила. По ее содержимому, перечисленному в письме, понятно насколько эти подарки были важны для получателей: "Папа, мама, сестренка, в посылку я положу фуфайку, сапоги и чёрный платок, 2 куска мыла, 3 коробки спички, конверт для письма 50 штук, 33 тетради, 3 штуки маленькие ложки, 10 вилок, так же посылаю черный железнодорожный пиджак, который мне выдали в 1944 году. Отец, я тебе посылаю сапоги, стоимостью полторы тысячи рублей, за этими сапогами я съездила за 200 км. Дорогой отец, посланные на твое имя сапоги не береги, одевай, если ты будешь здоровым, у нас всё будет. Для сестренки высылаю 2 метра зелёного сукна. Здесь тоже практически ничего не продается". Трудно представить, сколько усилий было приложено, чтобы собрать все это. Далее Мария Волкова просит не продавать отправленные ею вещи, использовать самим; по одной тетради советует раздать соседям.

Из г. Севлюш на Украине (Закарпатская обл.) (перед войной город был в составе Чехословакии) прабабушка пишет об окончании войны:

"Папа, мама, сестренка, хочу написать и о том, что во время пасхи 8 мая 1945 года в 23 часа ночи, нас подняли по тревоге и объявили о самой большой радости, что может быть на свете. Вторник вечером завершилась война, и страшный враг был побежден. Мы даже не могли об этом мечтать. Только мы не знаем, когда нас демобилизуют из армии. Нам говорят, что мы должны двигаться в сторону Берлина, но это уже не так страшно, если бог поможет, то мы обязательно вернемся на родину. Вот сегодня напишу это письмо, приготовлю мешок с подарками, и вы должны обязательно получить гостинец Победы. А так же посылаю вам справку, по этой справке вы должны получить некоторые льготы. Дальше о своём житие-бытие. Живу и чувствую себя я хорошо, пока мы находимся в городе Севлюш. На этом я завершаю своё короткое письмо".

Кроме писем в дневнике мы обнаружили также молитвы на русском языке, что свидетельствует о принадлежности прабабушки к православной вере. Вероятно, вера также помогла ей выжить в суровых условиях войны.

В конце войны любящие сердца нашли адреса друг друга и стали переписываться. Были демобилизованы в 1946 году и сыграли первую послевоенную свадьбу, на которую собрали все односельчане.